С. Е. Яхонтов

Китайская языковедческая традиция – традиция изучения языка, возникшая в Китае, одна из немногих независимых традиций, известных истории мирового языкознания. Методы её и сейчас применяются при изучении китайского и близких к нему по строю языков. Изучение языка началось в Китае свыше 2000 лет назад и до конца 19 в. развивалось совершенно самостоятельно, если не считать некоторого влияния индийской науки. Китайское классическое языкознание интересно тем, что оно единственное, которое возникло на почве языка нефлективного типа, причём записываемого идеографической письменностью. Китайский язык принадлежит к числу слоговых языков; морфема или простое (корневое) слово в нём, как правило, односложны, фонетические границы слогов совпадают с границами грамматических единиц — слов или морфем. Каждая морфема (или простое слово) обозначается на письме одним иероглифом. Иероглиф, обозначаемая им морфема и слог составляют в представлении китайской языковедческой традиции единый комплекс, который и был главным объектом изучения; значение и чтение иероглифа были предметом двух наиболее развитых разделов китайского языкознания — лексикологии и фонетики. (още…)

Софронов М.В. „Китайское языкознание в 50-80-хх гг.“ Вступительная статья к сборнику „Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XXII. Языкознание в Китае“, Москва, „Прогресс“, 1989 г.: Sofronov, Kitaiskoe iazikoznanie

И. А. Алимов

Великое, как известно, в малом. Часто, попадая в чужую страну, где вовсю говорят на чужом языке и ведут себя по-чужому, обращаешь внимание на мелочи, тем сильнее бросающиеся в глаза.

Ну вот, например, выходишь из международного аэропорта во Франкфурте-на-Майне, садишься в такси, едешь в город и на десятой минуте путешествия понимаешь: что-то не так. Все (и турок-водитель) говорят по-немецки, придорожные указатели художественно выполнены на том же языке, но к этому вы подготовились еще дома и понимаете, что дело, безусловно, не в том. Вас тревожит что-то такое непонятно-необъяснимое, вы начинаете беспокойно озираться и ощупывать себя руками: все ли на месте. И тут вас осеняет: машина идет ровно, как по маслу, вас не трясет на выбоинах и прочих кочках. А на спидометре — сто двадцать километров в час. То же самое можно наблюдать и в самолете, когда вы пересекаете государственную границу. Казалось бы, один и тот же воздух, только тут трясет, а там — нет.

Что же говорить о наших восточных соседях, разнящихся с нами буквально во всем, начиная от того, с какой стороны надо отгибать пальцы при счете и заканчивая тем, в какую очередь следует есть суп! (още…)

Алексахин А.Н.

Филологические науки в МГИМО: Сб. научных трудов/ МГИМО(У) МИД России

Отв. ред. Г.И. Гладков. – М.: МГИМО, 2006. №24(39). – С. 6-18.

О китайских фонологических системах в межцивилизационном контакте Востока и Запада
(Проект монографического исследования)

Язык является основой национальной культуры, так как обеспечивает накопление и хранение цивилизационной информации. В эпоху глобализации, согласно современным геополитическим выводам, символический капитал культуры приобретает значение решающего ноосферного оружия. Владеющий символическим капиталом культуры пользуется значительными преимуществами в информационном пространстве и, следовательно, на геополитической карте мира. Символический капитал русской культуры (представитель западной буквенной цивилизации) и символический капитал китайской культуры (представитель восточной иероглифической культуры) наделены огромной притягательной силой, которая раскрывается в том числе и в процессе совершенствования отношений стратегического партнерства и взаимодействия России и Китая на геополитической карте современного мира. (още…)

Лао Шэ

(разказ на бележития писател на руски и в оригинал)

Дом, где раньше помещалась „фирма“ телохранителей Ша Цзылуна, давно превратился в обычный заезжий двор…

Восток не мог не пробудиться от глубокого сна. Гром пушек заглушил рев тигров в малайских и индийских джунглх. Люди спросонок протирали глаза, молились богам и предкам; вскоре они потеряли свои земли, свободу, независимость. Люди другой расы стояли у дверей, и дула их ружей еще дымились. Разве могли теперь помочь длинные копья, отравленные стрелы и толстые щиты, ярко расписанные цветами и змеями? Даже предки и боги, в которых верили предки, потеряли силу. Китай драконового знамени перестал быть загадкой; появились поезда, их рельсы пеерсекли могилы предков, растоптали местные святыни. Оранжево-красные знамена с кисточками, мечи с ножнами из зеленой акульей кожи, звенящие колокольчиками уздечки, острословие, крепкая брань всевозможных бродяг, слава и доблесть, а вместе со всем и Ша Цзылун, его военное искусство и предприятие минули как сон, как вчерашний день. Сегодня – поезда, скорострельное оружие, торговля, террор… Поговаривают даже, что нашлись люди, которые хотят отрубить голову самому императору.

То было время, когда телохранители потеряли кусок хлеба, а революционная партия вместе с просветителями еще не начала пропагандировать национальное военное искусство. (още…)

Л. Н. Меньшиков

(Гань Бао. Записки о поисках духов. – СПб., 2000. – С. 5-22)

Знаменитый историограф

Автор предлагаемой сегодня русскому читателю книги „Записки о поисках духов“ Гань Бао жил в конце III – начале IV в., в то время, когда была жива память о драматических событиях, потрясавших Китай в начале нашей эры. В эти два с половиной столетия пала великая империя Хань (так. назывался Китай с 202 г. до н.э. по 220 г. н.э.), произошла узурпация власти временщиком Ван Маном, установившим свою династию в 9-23 гг. н. э., вспыхивали мощные народные восстания Краснобровых (17-27 гг. н. э.) и Желтых Повязок (184 г.), надолго определявшие политические судьбы страны. В 220 г. единая страна распалась на три части (Вэй, Шу и У).

Так называемый период Троецарствия продолжался до 264 г. В 265 г. Китай вновь объединился под названием Цзинь, во главе стали императоры из дома Сыма. В начале IV в. на северо-западных и северных границах Цзинь активизировались кочевые „варварские“ племена, к 316 г. завоевавшие весь Север вплоть до долины Янцзы (так называемый „мятеж пяти варваров“). Один из членов правящего дома Сыма Жуй на Юге в 317 г. объявил себя императором, – обычно эту акцию называют „переправой на Юг“, Гань Бао был одним из активных участников этой „переправы“. Как полагалось образованному китайцу, он кроме официального имени Бао имел „второе имя“ – для дружеского и литературного обихода: Лин-Шэн. (още…)

Л. Эйдлин

(Поэзия эпохи Тан. – М., 1987. – С. 5-24)

С 618 г. в Китае начинается правление династии Тан, продолжавшееся почти триста лет. Династия пришла к власти, подавив крестьянские восстания. Танские императоры узрели силу народа в самом начале становления нового государства. Император Тай-цзун, сын основателя династии, мог с полным правом предостеречь своего наследника: «Лодку сравню с правителем народа, реку сравню с простым народом: река способна нести на себе лодку, способна и перевернуть лодку». В результате объединения отдельных враждовавших между собою княжеств было создано могучее Танское государство.

Власть сосредоточивалась в руках императора. Его резиденцией была столица Чанъань — город с миллионным населением, в который стекались люди из разных мест. Первые правители Танского государства проявили немалую заботу о благосостоянии страны, раздали казенные и безнадзорные земли крестьянам, ограничили власть крупных помещиков, всемерно поощряли ремёсла и торговлю. (още…)

Чэнь Чжантай

(Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXII. Языкознание в Китае. – М., 1989. – С. 363-375)

Проблему определения критериев нормализации устного языка и формулирования соответствующих требований можно рассматривать с двух точек зрения: во-первых, мы имеем в виду критерии и требования к нормализации самого устного языка, во-вторых, нормы и критерии его употребления в различных видах общения.

Рассмотрим сначала первый аспект. Нормы устного китайского языка в целом должны быть такими же, как и письменного. В качестве стандарта следует принять путунхуа, т.е. следует говорить на путунхуа. Однако между устным и письменным языком неизбежно существование определенных различий, поэтому при нормализации устного языка нельзя не учитывать некоторые его особенности. (още…)

Чжоу Югуан

(Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXII. Языкознание в Китае. – М., 1989. – С. 376-398)

С тех пор как в 1840 г. опиумная война открыла двери в самоизолировавшуюся Цинскую империю, год от года множатся контакты культур Китая и Запада, обмен между ними. Вначале в Китае знали только о смертоносности западного оружия, затем узнали, что для обновления оружия необходимо обновление производства, наконец, узнали и то, что коренная проблема заключается в обновлении системы образования. „Движение 4 Мая“ 1919 г. стало кульминацией просветительского движения в Китае. Так же как и в просветительских движениях на Западе, обновлению системы образования в Китае предшествовало обновление языка и письменности. На Западе национальные языки пришли на смену латинскому языку. В Китае байхуа пришел на смену вэньяню.

Проблемы языка и письменности в Китае гораздо сложнее, чем на Западе. Кроме проблемы сближения письменных стилей с разговорной речью, существует проблема формирования стандартного произношения общего языка и его распространения, проблема сложности и многочисленности иероглифов, с помощью которых невозможно точно передать звучание слов, и т.д. (още…)